Великая Отечественная война очень быстро стала общим горем и общим делом советских людей. Фронт ещё гремел у западных границ, а в тылу, пока ещё далёком, власти начали создавать различные вспомогательные отряды и подразделения, которые так или иначе помогали Красной армии.

Владимир Востров был бойцом одного из таких подразделений.

• Начало войны
• Боевой путь
• Победная весть

«В июле месяце был бой с немецким десантом, и мы захватили живьем одного десантника. Все удивлялись, как у нас легко и ловко получилось разделаться с немцами. Мы тогда еще не знали, какая тяжелая и кровавая война ждет нас впереди. Все стремились побыстрей оказаться на фронте, боялись, что война закончится без нашего участия. Позже, на фронте, все происходившее летом сорок первого года воспринималось мной уже совсем иначе».

В 1941 году в окружении побывали очень многие. Востров не стал исключением.

«Оборону в районе Ярцево держали кадровые части, прекрасно экипированные и хорошо обученные. На 30 километров вглубь нашей территории создали эшелонированную оборону. Командиры с гордостью говорили: “Мы удобрим немецкими трупами смоленскую землю!”. А немцы эту оборонительную линию просто обошли с флангов... Наш батальон распался. Приказа на организованную эвакуацию гражданского населения так никто и не дождался. Мне удалось пройти по проселкам 20 километров до соседней станции и вырваться из окружения на последнем “товарняке”, ускользнувшем от немцев...»

В 1942 году, достигнув совершеннолетия, Владимир Борисович добровольцем пошёл на фронт. Сначала — в ряды «царицы полей», пехоты. А после ранения и госпиталя, годом позднее, Востров попал на службу в запасной танковый полк, фактически — учебный.

«На базе полка готовили танкистов на танки Т-34, Т-70, Т-60, и самоходчиков на СУ-76. Я попал в роту, готовившую наводчиков для танковых орудий. Стрелять меня научили неплохо. Мы направились на пополнение в 1433-й отдельный Новгородский самоходно-артиллерийский полк РГК. Вскоре полк стал 423-м гвардейским ОСАП. В полк мы прибыли на своих САУ, и никто не “тасовал” созданные еще в учебной бригаде экипажи».

Полк вошёл в состав 6-го механизированного корпуса 4-й гвардейской танковой армии. Он считался отдельным и потому отличался структурой от обычного полка САУ. Кроме четырёх батарей самоходок, туда входили также рота Т-34 и рота противотанкистов. Владимир Борисович вспоминает, что сражаться на слабо бронированной СУ-76 было очень трудно.

«Впереди нас пустили 5 танков Т-34 с тралами для разминирования. У танков-тралов скорость низкая и немцы сразу три “тральщика” сожгли...И вот мы рванули вперед, на “авось”, кому как повезет...Поля было минировано фугасами, в каждом из таких зарядов по 100-200 килограмм взрывчатки. Кто на фугас нарывался, тот сразу отправлялся в рай, а от самоходки мало что оставалось. Треть наших самоходок так и погибла...Через пятнадцать минут мы ворвались в пустой немецкий поселок. И тут внезапная немецкая танковая контратака! В САУ Топкасова, прямо в бак, попал немецкий снаряд. Когда горят 200 литров авиабензина в баках, да еще 80 снарядов внутри самоходки, то вы сами можете себе представить, что творится. Мы с трудом отбили атаку немцев, но полк наш был полностью обескровлен».

Через много лет после войны у Владимира Борисовича спросили, что ощущает наводчик САУ во встречном бою с немецкими танками?

«В начале сорок пятого года был своеобразный эпизод. Мы стояли на поддержке пехоты. В течение часа вели огонь по немцам. Справа от нас насыпь, примерно в 150 метрах. Смотрим, а оттуда наша пехота бежит. Танки! Развернулись, ждем. Появился первый танк. Вернее, сначала увидели только его ствол. Навел пушку и точно попал подкалиберным снарядом. Был такой вздох облегчения. Но сразу выполз, прямо перед нами, второй танк. Дуэль. Кто кого?! Кто выстрелит первым?! В крови сразу столько адреналина, что о смерти не думаешь. Даже испугаться не успеваешь. Я врезал по второму танку. Готов “немец”. Пехота танкистов “причесала” из пулемета. Живым с такого боя выйдешь и радуешься, что опять повезло на этот раз...»

На подступах к Берлину Востров был ранен.

Приходит заместитель комполка и отдает приказ двум экипажам САУ провести разведку боем. И пошли мы вперед. Тихо, пушки по нам не стреляют. Видим перед собой деревню, а за ней - немецкие позиции. Мы подошли незамеченными. Немцы побежали. Мы там такое побоище устроили! Потом ожила немецкая артиллерия и начался жуткий артобстрел. Немцы били и по нам, и по своим. Позже, с огромным трудом, под огнем, отошли по полю назад, к своим. А на другой день нам сказали -"Вчерашняя боевая задача выполнена частично. Придется сегодня повторить разведку боем!" Немцы нас ждали. Огонь был таким сильным, что я думал только об одном - поскорее бы убило! Здесь нашу самоходку и достали. Снаряд попал в машину. Самоходка загорелась, но мы успели выскочить и залечь в какой-то канаве...Почувствовал удар в ногу. Осколок. Ползли к своим два километра под непрерывным огнем.

Как Владимир Борисович узнал о Победе?

«Мы шли через Судеты на Прагу. Трое суток не спали. Непрерывные стычки с немцами. Ночью остановились на привал. Вдруг крики со всех сторон: “Победа! Ура! Конец войне!”. Солдаты плачут от счастья, стреляют в воздух. У меня первая мысль в голове мелькнула: “Как конец войне?! У меня же полный боекомплект?!».

Востров расстрелял этот боекомплект в чешских горах, сражаясь против гитлеровцев, которые отказались капитулировать. Последний его бой состоялся 14 мая 1945 года.

«Понимаете, самоходки — это машины для артиллерийской поддержки пехоты, а нас зачастую использовали для лобовых атак. На легкой САУ нет нормальной броневой защиты и сектор обстрела орудия ограничен».

• Самоходную установку СУ-76 выпускали на трёх заводах СССР. На конвейерах она сменила лёгкие танки, в частности — Т-70. Это случилось после Курской битвы, которая показала, что время лёгких танков прошло.
• СУ-76 стоит на втором месте после Т-34 по количеству построенных машин. Самоходок этого типа военная промышленность СССР выпустила более 14 000.
• Одним из самых поэтических прозвищ СУ-76 стало имя «Коломбина» в честь героини традиционной итальянской комедии масок.