Монокль не держался. Фон Кригер отложил его в сторону и достал из секретера старые очки, в которых ещё много лет назад защищал диссертацию. Зрение с тех пор немного село, но очков вполне хватало, чтобы бегло просмотреть лежащие перед инженером бумаги.

— Какая наглость! — фон Кригер наконец презрительно фыркнул и выхватил из кипы бумаг один лист. — Посмотри, что они пишут. Можно было хотя бы полное имя указать. Это личное дело, или что? «Макс фон Кригер, ранее известный по фамилии Хоффман». Я для них кто, беглый лаборант, что ли? Меня зовут Максимилиан Леонард фон Кригер-Витхоффен, барон цу Леденсбург. Это можно было и выучить за все те годы, что я проработал на Альянс. Во многом они обязаны именно мне, но, видимо, их Гончим очень сложно запомнить столько слов одновременно.

Фон Кригер достал из-за уха карандаш и повёл им по строке, бормоча под нос прочитанное. Натренированные постоянным чтением глаза отлично выхватывали из текста любую нужную информацию, однако университетская привычка следить за строкой с помощью карандаша так никуда и не делась.

— 1900-й год рождения — хорошо, верно, Королевская Баварская техническая высшая школа — ладно, предположим. А вот факультет машиностроения могли и указать. Так, что тут у нас… Учёная степень, публикации в журнале, патенты… Неплохо, большую часть они смогли раскопать. Лишний раз убеждаюсь, что им важна профессиональная деятельность, а не личная жизнь. «Макс фон Кригер». Звучит, как какой-то провинциальный молочник! О, смотри, что пишут: «вдохновился деятельностью Николы Теслы и разработками Томаса Эдисона». Вдохновился! Да, безусловно, я знаком с их трудами, но все мои основные изобретения самобытны и уникальны. То, что я крепко подружился с электричеством, не говорит о «вдохновении Теслой». С таким же успехом я мог бы «вдохновиться Зевсом или Тором».

Инженер сделал глоток остывшего кофе, который ещё утром сварила Эрмелинда. Без кофе он не мог толком работать, собрать мысли и сосредоточиться. Это, пожалуй, была его единственная вредная привычка.

— О, а вот и абзац про взаимоотношения с Альянсом! — торжествующе воскликнул фон Кригер. — А ну-ка глянем, каким мерзким типом они меня выставляют для своих наёмников. Так-так… «Обошёл запрет на строительство боевой машины массой до 80 тонн». Конечно! А на какую платформу, по их мнению, мне нужно было устанавливать «Гунгнир»? На Опель Блитц? Или какой там у них армейский тягач… «Умышленно сорвал разработку проекта, уничтожив большую часть технической документации», — на этом моменте инженер неожиданно рассмеялся и бросил лист бумаги обратно на стол.

— Ты слышишь, что они пишут? Уничтожил! Конечно, они же не могут сказать правду своим цепным псам, ведь это сильно дискредитирует их в глазах наёмников. Я ничего не уничтожал, я снял копии со всей интересующей меня документации, а в оригиналы внёс незначительные на первый взгляд и совершенно незаметные для их дилетантского глаза изменения. Тут в формуле поменял 10 на 0.1, здесь немного переделал рисунок электросхемы, там внёс некоторые правки в чертежи. Они два года пытались собрать заведомо неработающий механизм! Они два года не понимали, что идут по ложному следу. А я работал не покладая рук. Имея такую фору, не составило труда восполнить все потери, что причинил мне Альянс, забрав лабораторию и все мастерские. Я построил фактически с нуля весь этот промышленный центр, который вот-вот начнёт собирать и модернизировать себя сам! Я создал… МЫ создали несокрушимый защитный барьер, о котором любители из Альянса могут только мечтать. Ты отлично справилась, я очень тебе благодарен за это досье. Лучшего подарка и придумать нельзя: эти бумаги — лишь подтверждение полной беспомощности моих оппонентов. Смотри: «не женат, детей не имеет». Зачем вообще эта строка Гончим? Мало того, что она бесполезна, так она ещё и лживая насквозь. Знала бы твоя мать, что бывший работодатель запишет меня в холостяки.

Фон Кригер снова отхлебнул кофе и внимательно посмотрел на Эрмелинду.

— Знаешь, почему они нас до сих пор не нашли? Они не знают, что, кроме их мира, полного бюрократии и господства корпораций, есть ещё и вот этот, где мы с тобой сейчас. Они не могут даже предположить, что я не только научился проходить через субпространство (этот их обывательский термин «телепортация»!), но и смог задерживаться в нём так долго, как мне необходимо. Что и говорить, я перетащил сюда все свои наработки, лабораторию, основал тут базу. Они ищут нас на поверхности, понимаешь? Но сюда им дорога заказана: оба наших столкновения произошли только потому, что я так захотел. Это мне было нужно, а не им. Мне был нужен испытательный полигон для совершенствования своих наработок — они прислали Гончих. Тебе нужно было отладить работу часовых в условиях реального боя — они прислали Гончих. Альянс, сам того не зная, продолжает двигать вперёд и мои исследования, и даже весь мировой технический прогресс! В моём лице. Мы второй раз обвели их вокруг пальца. Второй раз мы ушли в тень, опять сюда, в субпространство, где будем продолжать свою работу ровно столько, сколько потребуется. Может, мне отправить им почтового голубя с письмом благодарности? Полученного опыта хватит на несколько интересных технических решений. Как жаль, что нужно покидать наш неприступный Асгард для пополнения запасов… Здесь можно построить целую империю технократов. Тот идеальный мир, о котором я мечтал, будучи ещё студентом…

Фон Кригер замолчал и нарочито небрежно запихал разрозненные листы собственного досье в секретер.

— Знаешь, в чём их главная проблема? Они считают меня врагом всего человечества. Почти все. — инженер взял со стола лежащее отдельно письмо от Вилланель и бережно положил его в папку с личными заметками и важными документами. — Но вся агрессия, которую я проявляю, направлена только на них. И только за то, что они меня когда-то предали и лишили возможности работать во благо человечества. Кто знает, столкнёмся ли мы с ними ещё раз, но поверь, дочка. Мы будем готовы. Когда-нибудь Блицтрагер станет историей. Когда-нибудь наши фотографии появятся в учебниках, и я опять вернусь в Мюнхенский технический хотя бы в таком виде. Ну а пока… Ставь чайник, нам пора возвращаться к работе.