Оборонительный рубеж на реке Миус в районе Донбасса был для вермахта «насиженным местом» ещё с конца 1941 года. Во время наступления на Кавказ немцы «подвинули» линию фронта на восток, до самой Волги. Миусский рубеж опустел, но ненадолго: уже зимой 43-го, после катастрофы под Сталинградом, вермахту снова пришлось подновлять обветшавшие окопы и заполнять их частями, спешно переброшенными, чтобы заткнуть брешь, образовавшуюся после окружения и капитуляции армии Паулюса.

К этому времени советские войска уже были измотаны в длительных боях, линии их снабжения растянулись, большая часть пехоты отстала от танков, вырвавшихся вперёд. Так что в феврале Миус-фронт оказался для Красной армии непреодолимым. Следующая попытка его прорвать состоялась в середине июля.

Удержанию Донбасского региона в ставке Гитлера придавалось особое значение. Но это не помешало летом 1943 года оставить восстановленную немецкую 6-ю армию без крупных танковых резервов — все они были направлены на Курскую дугу. Всё, что было у командующего армией генерала Холлидта, — полсотни танков потрёпанной 16-й панцергренадёрской дивизии и три дивизиона штурмовых орудий StuG(около 90 машин). При необходимости на помощь могла прийти 23-я танковая дивизия, находившаяся неподалёку и восстанавливавшаяся после боёв.

В штабе советского Южного фронта, готовящегося к наступлению на этом участке, тоже прекрасно понимали, насколько Миус-фронт ценен для Германии.

Советские командиры неплохо изучили противника за два года войны. Они знали, что одним из любимых приёмов немецких генералов был удар во фланг наступающим. Подобное случилось, например, в феврале 1943-го, когда части 4-го гвардейского механизированного корпуса и два стрелковых полка, переправившиеся через Миус, оказались окружены и вынуждены были пробиваться назад. Поэтому флангам прорыва и отражению немецких контрударов по ним при подготовке Миусской операции советское командование уделяло особое внимание.

На рассвете 17 июля войска Южного фронта пошли в наступление, переправились через реку и захватили довольно обширный плацдарм. Уже на следующий день немцы попытались отрезать от Миуса прорвавшиеся части 2-го гвардейского механизированного корпуса. Для танков и панцергренадёров 16-й дивизии этот бой сложился не особенно удачно. Во-первых, немецкие танки были вынуждены отражать атаки советских. А пехота, которая в результате оказалась без поддержки бронёй, не сумела достичь существенного результата в атаке. Всё, что смогли немцы, — немного задержать наступающие советские танки. В результате боёв Красной армии удалось захватить населённый пункт Степановка, удержание которого в последующих боях сыграло важную роль.

У 23-й танковой дивизии, которой так «успешно» помогала 16-я панцергренадёрская, дела обстояли ничуть не лучше. Командование советской 5-й ударной армии отлично позаботилось о фланговом заслоне. Танки и артиллерия били по немецкой технике с господствующих высот, а с воздуха по ней активно работали штурмовики. Пехота 23-й дивизии, остановленная огнём орудий, миномётов и стрелкового оружия, понесла большие потери и не смогла помочь своим танкам. Оказавшись без поддержки, они были вынуждены вернуться на исходные позиции, причём сильно битыми — из полусотни танков у 23-й танковой осталось всего 22.

Всего за два дня боёв немцами были безвозвратно потеряны 24 танка. Более сорока нуждались в ремонте, причём почти два десятка — в долгосрочном.

21 июля попытки взлома немецкой обороны продолжились. Лишившись уже почти всех танков, 16-я панцергренадёрская дивизия сумела создать мощный заслон из подтянутых к месту боя 8,8-см зениток — знаменитых «ахт-комма-ахт». Кроме того, чтобы хоть как-то поддержать истрёпанные силы Холлидта, немецкое командование стало «россыпью» перебрасывать ему технику, приходящую на фронт с завода. Всё, что требовалось немцам, — продержаться ещё чуть-чуть. Потому что с Курской дуги уже спешили на помощь три дивизии 2-го танкового корпуса СС.

Конечно, в конце июля эсэсовские дивизии были уже далеко не те, что в начале «Цитадели». Но благодаря ремонту подбитой техники в «Мёртвой голове», «Райхе» и 3-й танковой суммарно набралось без малого две с половиной сотни боеспособных танков и «Штугов».

Дивизии, шедшие на помощь Холлидту, уже успели прочувствовать на себе качество советской противотанковой обороны лета 43-го. Опыт вышел болезненным, но по сравнению с тем, что эсэсовцев ожидало впереди, — очень неполным. До прибытия эсэсовцев у 5-й ударной армии было десять дней на создание надёжного оборонительного рубежа с большим количеством противотанковых орудий и минных полей.

30 июля эсэсовцы нанесли удар в направлении деревень Степановка, Герасимовка и господствующих высот поблизости.

Дивизия «Райх» должна была захватить Степановку, где находилось много советских пушек, контролирующих подступы к высотам. Хотя и без этого здесь дела у немцев шли так себе. Несколько десятков танков с ходу «разулись» на минном поле, пехота и самоходки увязли в бою на окраине деревни, в общем — минус 25 машин за день плюс большие потери в живой силе.

3-я танковая дивизия немцев в целом повторила этот сценарий. Минное поле, остановка на нём, кое-как проделанный проход, снова небольшое продвижение — и опять мины. После того как советские танки контратаковали противника, он был вынужден отойти. Перегруппировавшись, 3-я танковая ещё несколько раз пыталась атаковать, но безуспешно и неся большие потери в технике.

Но жестокие бои продолжались. Советскому командованию было ясно, что немцы, подтянув сильные резервы, рано или поздно «дожмут» измотанные советские части, которым уже не хватало боеприпасов. В то же время немцы уже не могли держать 2-й танковый корпус СС на реке Миус, он был нужен под Харьковом, чтобы останавливать очередное советское наступление. Ирония судьбы: обе стороны приняли решение прекратить наступление почти одновременно.

2 августа войска Южного фронта закончили переправу с плацдарма на восточный берег Миуса. Наступление временно остановилось. Но существовать Миус-фронту осталось немногим больше двух недель.

Источники: